Однажды мы с Сергеем Дадыкиным (он всю жизнь пролетал в авиаспортклубе и ни разу не летал на реактивном самолёте, но зато летал на И-16 и И-153, И-15-бис, которые делали и делают на Новосибирском предприятии «Авиареставрация») решили попробовать слетать на воздушный бой. Бой получился на славу, и нам понравилось, и публика аэродромная на земле довольная осталась.

Жаль, сам не видел ни разу этого зрелища, но чувствую, красиво выглядит. Два самолёта гоняются друг за другом, выписывая динамичные и не всегда понятные и правильные фигуры пилотажа, порою расходясь, друг от друга в считанных метрах, пытаясь зайти в хвост «противника».

Чуть позже мы ещё разок слетали на воздушный бой. Довольные - приземлились, обсудили, и решили в воскресенье это продемонстрировать на показательных выступлениях над поселком КСМ в честь какого то профессионального праздника, то ли строителей, то ли ещё кого, неважно, уже не помню. Предложили, и спросили разрешения у начальника клуба, - тот видел всё с земли, и с удовольствием на это согласился. К вечеру погода нахмурилась, но совсем не испортилась.

Проснувшись утром, я почувствовал себя немного не в своей тарелке. Голова не болела, со здоровьем вроде бы всё в порядке. Но такое ощущение, что коленки дрожат. И не пойму - то ли что-то лишнее, то ли чего-то не хватает. Походил, подумал, ничего не придумывается. Проснулся Сергей. Смотрю, тоже хмурый. Может от погоды? Да нет, вроде, облака, но высоко и не мешают. Летать вполне можно.

Сходили на завтрак. Подумал - может от голода? Нет, не изменилось состояние и после завтрака.

- Серёга, что-то у меня коленки дрожат. К чему бы это?
- Слушай, и у меня тоже.
- Из-за чего?
- Понятия не имею!

И всё же что-то меня подтолкнуло к следующему вопросу.

- Может быть, на воздушный бой не полетим? Прилетим парой, покрутимся маленько вместе. Потом ты начнёшь высоту для пилотажа набирать, а я над публикой вниз головой полетаю?
- Точно! Не полетим на бой! Пойдём Осинему скажем (начальник клуба).

Коленки сразу перестали дрожать!

Осиний согласился, мол, вам лететь вы и думайте, как.

Наступило наше время вылета, сели в самолёты. Вырулили на зелёную, недавно скошенную травку лётного поля, и взлетели. Облака полностью закрывали небо, солнца не видно, но и не жарко. Вполне приличные условия. Можно было и на бой слетать, но почему-то не хотелось.

Прилетели, покрутились в горизонтальном полёте над публикой, на высоте 100 метров (может и ниже, на приборы некогда было смотреть). Выполнив пару проходов и пару виражей парой, мы разошлись. Сергей начал набирать высоту. Он мастер спорта по пилотажу, и у него это здорово и красиво получается. А я остался на малой высоте, перевернулся вниз головой, полетал немного над публикой в таком состоянии. А когда услышал по радио, как Сергей сказал – «Набрал, готов», я полетел на аэродром. Дальше публике уже не до меня. В небе Мастер!

Как он начал пилотаж, я уже не видел, потому как сразу снизился и помчался над землей, пользуясь случаем бесконтрольности и возможности маленько «похулиганить», пока никто меня не видит. И когда я уже летел над полем, а мимо меня мелькали березовые околки, в наушниках услышал Серегины досадные восклицания: - «Всё, разделся!», «возвращаюсь на аэродром».

Меня сразу подбросило вверх, и я помчался на аэродром. Несколько минутами позднее я приземлился, зарулил, и только выключил двигатель, как увидел заходящий на посадку самолёт Сергея. Заходил он как-то необычно, я бы сказал мучительно трудно. Во всяком случае, мне уже тогда так показалось. А когда он зарулил и встал рядом, то увидел, что у его самолёта правой половины руля высоты просто нет. Торчали одни обломки дюраля, обшивки и вовсе не было.

Тут-то у меня опять коленки задрожали. Я живо себе представил ситуацию в воздухе, когда мы рядом на пилотаже в круговерти воздушного боя, и его самолёт становится полууправляемым. Столкновение неизбежно, и тогда на головы радостных зрителей рухнули бы два аэроплана, по тонне с лишним веса каждый, и два покойника в них. Выпрыгнуть было бы не возможно. Не успеешь из кабины выбраться!

Позже этот самолёт, волею судьбы стоял в ангаре Барнаульского ВВАУЛ, вплоть до закрытия училища, напоминая мне про интуицию.